Неточные совпадения
У павильона Архангельской железной
дороги, выстроенного в стиле древних церквей
Северного края Саввой Мамонтовым, меценатом и строителем этой
дороги, жило семейство курносых самоедов, показывая публике моржа, который обитал в пристроенном к павильону бассейне и будто бы в минуты благодушного настроения говорил...
Погуляв по
северной стороне островка, где есть две красивые, как два озера, бухты, обсаженные деревьями, мы воротились в село. Охотники наши застрелили
дорогой три или четыре птицы. В селе на берегу разостланы были циновки; на них сидели два старика, бывшие уже у нас, и пригласили сесть и нас. Почти все жители села сбежались смотреть на редких гостей.
Через год после того, как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова встретил в вагоне, по
дороге из Вены в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами, в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и в городах и в селах, ходил пешком из деревни в деревню, потом точно так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел
северную Германию, оттуда пробрался опять к югу, в немецкие провинции Австрии, теперь едет в Баварию, оттуда в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно так же, оттуда за тем же проедет в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же не останется времени — так и быть, потому что это не так «нужно», а те земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится в Россию, потому что, кажется, в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Булгарин писал в «
Северной пчеле», что между прочими выгодами железной
дороги между Москвой и Петербургом он не может без умиления вздумать, что один и тот же человек будет в возможности утром отслужить молебен о здравии государя императора в Казанском соборе, а вечером другой — в Кремле!
На нем был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии, или, например, в
Северной Италии, не рассчитывая, конечно, при этом и на такие концы по
дороге, как от Эйдткунена до Петербурга.
Характер местности быстро изменялся, и
дорога начала забирать в гору; широкие лесные просеки, глубокие лога с перекинутым через речку мостиком, покосы с сочной густой травой, пестревшей бледными цветочками, — все кругом было хорошо своеобразной красотой скромного
северного пейзажа.
И одна главная
дорога с юга на север, до Белого моря, до Архангельска — это
Северная Двина.
Дорога летняя. Зимняя
дорога, по которой из Архангельска зимой рыбу возят, шла вдоль Двины, через села и деревни. Народ селился, конечно, ближе к пути, к рекам, а там, дальше глушь беспросветная да болота непролазные, диким зверем населенные… Да и народ такой же дикий блудился от рождения до веку в этих лесах… Недаром говорили...
Долинский простился с Прохоровыми у вагона
северной железной
дороги, и они дали слово иногда писать друг Другу.
Когда я в белых летних штанах и безукоризненно новом сюртуке стал против царских дверей в
северных дверях, — с протянутою вперед рукою заковылял Иван Матвеевич, раздвигая
дорогу двум входящим дамам.
Но все это как-то странно кончилось: по
дороге он зашел в кондитерскую, съел два слоеных пирожка, прочитал кое-что из «
Северной пчелы» и вышел уже не в столь гневном положении.
Бумажку эту «Указатель» разослал бы по всей России, как недавно рассылал он карту железных
дорог, на которой (кстати заметим) Ярославль поставлен чуть не
севернее Петербурга.
Умерли братья: Сережа и Лёня, умерли друзья: Лёня и Есенин, умерли мои
дорогие редакторы “
Северных Записок”, Софья Исааковна и Яков Львович, умер позже всех, в Варшаве, — Лорд, и теперь умер Кузмин.
«Боже, боже! — думал он, припоминая цецарку и ее цыплят. — Когда мы приехали сюда с
Северной железной
дороги и я вошел к привратнице спросить: нет ли здесь помещения, меня встретила вот эта самая пестрая курочка и она тогда сама мне казалась небольшим цыпленочком, и вот она уже нанесла яиц и выводит своих детей, а… меня тоже все еще водят и водят, и не ведаю я, зачем я хожу…»
Сдав вещи комиссионерам, он сам сел с Глафирой в фиакр и через час уже ехал с нею в первоклассном вагоне по
Северной железной
дороге.
Снегу и морозов еще не было, но шли проливные дожди, сменявшиеся пронизывающими туманами;
северные ветры дули так, что, казалось, хотели выдуть мозг костей, а грязь повсеместно была такая невылазная, что можно было представить, какой ад должны представлять теперь грунтовые почтовые
дороги.
Дорога от Москвы до Петербурга, как и другие
дороги, ведущие в
северную столицу, представляла в описываемое нами время интересное и необычайное зрелище.
Тверскую
дорогу и поле с
северной стороны оградили рогатками, телегами и стражей.
Кое-где важный господин в медвежьей шубе и, наперекор
северной природе, в треугольной шляпе, венчающей парик, очищает себе натуральноютростью
дорогу между стаей докучливых сидельцев, предоставляя последи нахалов-слуг разметать влево и вправо эту мещанскую челядь.
Он пренебрег этим насмешливым зовом, углубился в сад; но, забыв расположение его, ошибся
дорогами, отбился к
северной стороне, воротился и опять пришел к дому. На дворе была необыкновенная тревога. Не думая долго, побежал он прямо на восточную сторону, но тут заградил ему путь крутой овраг.
Из всего, чтò мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, итти на Петербург, итти на Нижний Новгород, итти назад,
севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, ну чтò бы ни придумать, глупее и пагубнее того, чтò сделал Наполеон, т. е. оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом колеблясь оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той
дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск по разоренной Смоленской
дороге — глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия.